Валерия Ливина - Я жду у лестницы Рейхстага

Я жду у лестницы Рейхстага,
Туристы группами идут.
Цвета трепещущего флага
Не алы — словно не был тут

Тяжелый бой. Победа наша
И павших тысячи солдат
Как будто нереальны даже,
В земле безмолвные лежат.

Британских школьников ватага
Примолкла, слушая рассказ:
Учитель у дверей Рейхстага
Толкует гадости про нас.

Про то, что взятие Берлина
Случилось вовсе в темноте,
Стрельба и рвущиеся мины
В кино показаны не те.

И флаг водр’ужен был повторно,
Намеренно при свете дня,
Короче, было все притворно:
Фэйк, по-английски говоря.

Подростки радостно гогочут:
Чего еще от русских ждать,
Сражались под покровом ночи,
Слаб’о им днем Берлин занять.

А я молчу, налившись гневом,
Нет смысла спорить с наглецом,
Ему всевидящее небо
Нахлещет за цинизм лицо.

Хватило западной отваги,
Чтоб Дрезден ночью разбомбить.
Они такие молодчаги,
Мы их должны благодарить.

Встаю у купола на крыше,
Гляжу на запад и восток.
В Берлине точки есть повыше,
Но в целом — плоский городок.

Вон там проходит Фридрихштрассе,
Чек-пойнт — союзников музей.
Свободы улица и счастья,
Однажды я прошла по ней.

Гласила надпись на фасаде:
«Прохожий, стой! Здесь был раздел -
Свобода нынче!» Только сзади -
Квартал, бедняцкий новодел.

«Прохожий! Брат-американец
Тебе свободу подарил!»
Таращусь я на этот танец
Офонаревших гамадрил.

Свободу! Лгут ведь не напрасно
Вразрез истории самой.
Не верь, прохожий, этой басне,
Их роль была совсем другой.

Тогда, в последней битве нашей,
Кровь не спешившие пролить,
Они, Берлин не штурмовавши,
Взялись потом его делить,

А поделив, к себе тянули,
Наглей не сыщется прием.
Они и есть причина гули -
Стены, что выросла на нем.

Объединение столицы
Суть благо, нет сомненья в том.
Оно должно было свершиться,
Не нынче если, так потом.

Раздел — уродство и несчастье,
Страданье тысячей людей.
Стена как символ глупой власти,
Но всей беды исток не в ней.

Гляжу теперь на сытый запад,
Своя легенда есть и там:
К эдему что-то вроде трапа,
Гламурная Курфюрстендамм.

Бриллианты, дорогие кары,
Весь блеск заманчивых огней,
Парфюм и в золоте оправы
Легко отыщутся на ней.

Когда карабкались на стену,
Свободы воздухом пьянясь,
О ней мечтали, несомненно:
Сильна зажиточности власть.

Мне немцев жаль: идей фиаско,
Мираж свободы, чужаки…
Увы, сегодня блеклы краски,
И завтра — будут ли ярки?