Ренат Гильфанов - Воскресший из мертвых

1

…Иисус заплакал.

«Смотри, смотри, как он любил его!»
«А ежели любил, то почему
изгнавший бесов и отверзший очи
слепцу, ему позволил умереть?»
«Не знаю. Верно, в этом есть значенье».
Старик вздохнул, и оба замолчали.

Скорбя душой, Иисус прошел к гробнице
и тихо молвил: «Уберите камень».
Испуганная Марфа прошептала:
«Господь, он мертв уже четыре дня
и засмердел уже…» «Доверься мне, -
ее прервал Иисус. — Берите камень!»
Когда убрали камень от пещеры,
в которой труп лежал, Иисус отвел
глаза от входа, словно вид пещеры
ему обжег зрачки или напомнил
о чем-то. Но, до боли сжав в кулак
пять пальцев, снова взгляд свой устремил
в провал пещеры и, нахмурив брови,
воскликнул громко: «Лазарь, выйди вон!»
Внутри пещеры что-то зашуршало.
По суходолу пробежала дрожь.
Из склепа смрадным воздухом пахнуло.
И вслед за тем тяжелые шаги
из тьмы раздались. Ближе, ближе, ближе…

2

В Вифании за праздничным столом
народ еврейский праздновал вечерю.
Там был Иисус, с ним Лазарь возлежал,
которого он воскресил из мертвых.
И думал Лазарь: «Если умер я,
да, если вправду умер я, то кто я
теперь — живой мертвец иль человек?
И если тьма, объявшая меня,
была и вправду смертью, то она
была не страшной. Нет, совсем не страшной.
Страшна была болезнь моя…»
Вздохнув,
он вспомнил тот, последний, приступ боли.
И вслед за тем — мгновенье облегченья.
А рядом встала жизнь: ее болезни,
ее тревоги, страх и нищета.
Тут взгляд его упал на пальцы рук,
сжимающие хлеб. Худые пальцы.
«Да, я был мертв. И эта вот рука
гнила уже… Гнила?» Он с изумленьем
взглянул на руку. И отставил хлеб.

«Сестра… Ее я верой был спасен,
а не своей. А мне б хватило веры,
чтобы ее из мертвых воскресить?
Пожалуй, нет. — (Он усмехнулся.) — Вряд ли».
Взглянув в окно, он вспомнил ужас свой
в тот миг, когда, глаза открыв в пещере,
перед собой увидел только тьму,
втянул ноздрями вонь, и хриплый кашель
ему взорвал гортань. Потом платок
он от лица, как липкую медузу,
отбросил. И вот тут от отвращенья
он вскрикнул было, но увидев свет
в конце пещеры, понял: это — выход.
Он двинулся на свет. И там, у входа,
его ждал Бог, а рядом с ним — сестра.
Но то был не последний день Вселенной.
Вокруг все та же жизнь, все те же лица,
все те же зной и пыль. И он подумал:
«Зачем я здесь?… И кто я…?» И потом
заплакал — не от счастья, но от боли.

И вдруг среди всеобщего веселья,
подняв лицо, он на себе поймал
внимательный, спокойный взгляд Христа.
И взгляд Иисуса как бы говорил,
верней, молчал о том, что многим смерть -
лишь тьма и ужас, но кому-то жизнь
крестом на плечи потные ложится.
Бывает жизнь пустою, как кувшин
надтреснутый, никчемный. Но бывает
наполненною смыслом, как мехи -
вином. И вот теперь они раздулись…

И среди гула пьяных голосов
лишь эти двое поняли друг друга.