Игорь Кобзев - Дума о России

Поэма

1

«Погляди на мир, – Москва сказала, –
Нарисуй чужой земли портрет».

В залах Внуковского аэровокзала
Запах заграничных сигарет.

Разная бывает заграница,
Есть и в ней граница и черта:
Вот друзей приветливые лица,
Вот врагов угрюмая чета.

Чемоданы с кожею тисненой,
Роговые черные очки,
И, как жесть, сверкают отчужденно
Безупречные воротнички…

Молча пьют коньяк. Шуршат перлоном.
Как журнал, листают белый свет,
И нигде уже таким персонам –
«Ничего особенного» нет…

Всех подряд берет на борт машина.
Кресла – словно у зубных врачей.
Точно дикий тур, ревет турбина.
Столько удивительных вещей!

Все эти предвзлетные процессы
Лично мне внушают интерес:
Входят три прекрасные принцессы
С титулом московских стюардесс.

В шапочках фасонных, в юбках узких…
Ай девчата! Ай да молодцы!
Шпарят по-английски и по-русски
И при этом дарят леденцы!

Быстрый взлет! И вот уж, словно козы,
Под крылом пасутся облака…
Тут на все проблемные вопросы
Ты, как бог, взираешь свысока.

Чем заметней подлетают стрелки
На часах небесной высоты,
Тем яснее, как позорно мелки
Мерки нашей вечной суеты.

Мелки даже тучи грозовые,
Даже тень от них едва видна.

Лишь течет внизу, течет Россия,
Наша великанская страна.

2

То блеснет река, то бор нахмурится,
То опять поля… Какой простор!
Есть где развернуться Илье Муромцу,
Не задев плечом за косогор.

Поезда… Ракеты… Авиация…
Скоро можно на Луну слетать!
Но своя у сердца гравитация:
От России нас не оторвать!

Сквозь тумана перья лебединые
Ширится, угодий не тая,
Родина, страна моя любимая,
Дом мой,
дума
и душа моя.

Там сейчас по грушам и по яблоням
Стелется жемчужный, нежный цвет,
А в другом краю идут по ягоды,
В третьем – жжет глаза полярный свет.

Там лежат луга с ночными красками,
С сонною, росистою травой,
Там сейчас заря
стальными кранами
Солнце поднимает над Москвой.

Дальше – над рекой скрипят уключины,
Чья-то плавно лодочка плывет,
И, поди, небось про Ваньку-ключника
Над затоном кто-нибудь поет…

3

Какой-то турист (уж не знаю – откуда),
Очкастый, внимательный, как в кино,
Взирает в натуре на «русское чудо»,
Весь знаком вопроса воткнувшись в окно.
Глядит на поля, на леса, на левады –
Завистливо хмурится и молчит,
Глядит на дома, городские громады –
Придирчиво щурится и ворчит.

А вот его голос плывет по салону:
– Никак не постигну я вашу страну:
У вас еще избы стоят под соломой,
А вы уж нацелились на Луну!

Смотрю: проплывает под нами деревня.
И правда, на кровлях – столетняя рожь.
И тут не докажешь, взывая к доверью,
Что слух про солому – газетная ложь.

Домишки – как спичечные коробочки.
(Я знаю, как страшно они горят!)
Как будто старушки, надвинув платочки,
О чем-то далеком своем говорят.

Ну что тут?!
Сказать про большие заботы,
Про домны Урала,
поля целины?
Сказать, что повсюду заводы, заводы

Над этой последней соломой видны?
Сказать про иные, нарядные села,
Где зримее контуры наших побед?
Сказать, что растут там в бревенчатых
школах
Конструкторы и капитаны ракет?!

Сказать-то скажу! Все как следует выдам!
Любому распутаю, что к чему!
Но мне та деревня, невзрачная с виду,
(Хоть мало таких) грудь щемит самому.

Как будто бы здесь вот
мальчонкой-подпаском
Отец мой с веревочным опояском
Гонял в суходолы бодучих коров,
Как будто одни здесь осинки босые,
Как будто еще не проснулась Россия -
Великая матерь стальных городов!

Давно уж тут лампочки
вместо лучины,
Давно уж тут тракторы
вместо сохи,
Ан, видимо, есть непростые причины,
Коль виснет солома с лохматой стрехи.

Заветное дело,
прицельная веха:
Увидеть прекрасными эти места.
Ан, видимо, есть непростая помеха,
Коль где-то запаздывает красота!

Мы в силах теперь опоясать экватор
Шелками,
которые за день наткем,
И ты еще станешь такою,
как надо,
Деревня, мелькнувшая под крылом!

4

Мотор поет над желтыми полями,
Мотор поет басисто, как Шаляпин.
И, как в театре, напрягая взгляд,
Туристы о России говорят.

Одним –
страна в лучах
видна внизу,
Другим –
соринка лишь в глазу…

Что им, таким? Любая наша трудность
Одним бочком им светит, как Луна.
А знать бы им, как жадно нашу юность
Косила пулеметами война!

Тут, под крылом, могилы патриотов…
Ты, гость, чужое горе уважай.
Так просто сеять бомбы с самолетов,
Так трудно жать пожаров урожай!

Вот стюардесса
С добрыми словами
Подносит пассажирам «русский ленч»,
Где даже апельсины в целлофане,
Где все блестит… Совсем иная речь!

А мне припомнилась война…
Осколки с неба…
Бензинный чад ползет издалека.
На целый день – скупая пайка хлеба.
Ни сахара. Ни кружки молока.

А мы бредем из школы по платформе,
Мы не спешим с сестренкой на обед:
Нас дома мать обедом не накормит,
У матери обеда нынче нет.
Я в жизни горя повидал немало,
Но для меня страшнее всех страстей
Глаза усталой и бессильной мамы,
Которой нечем накормить детей.

И вот однажды
вижу я со страхом:
Сестра пришла с замотанной рукой,
Зато в руках — конфеты, масло, сахар,
Пакеты с белоснежною мукой.

А на груди значок с названьем «Донор»…
Нет, нет! Сестренка кровь свою сдала
Не для того, чтоб сытно было в доме,
А потому, что фронту помогла!

Быть донором не вредно для здоровья.
Кровь возвратится. Значит, не беда.
Но я впервые увидал, как кровью
Бывает впрямь оплачена еда.

Война грозою обжигала семьи.
Скрипела долго, точно жернова.
И жгла сады. И старые скамейки
(Там, где «любовь»!) рубила на дрова.

Я видел, как стелился дым над Доном,
Горела Волга в грохоте мортир.

И вся Россия, как огромный донор,
Своею кровью выкупала мир!

5

Зато потом,
я сам потом
Был удостоин чести
Узнать, как огненный потоп
Швыряет шквал возмездья!

Я видел сдачу крепостей,
Хвостатые ракеты,
Победный шаг родных частей
По рубежам планеты.

Солдату солнце застил дым,
И воды рек кипели.
И танки в страхе перед ним
Кидались на колени.

Вот он осилил, победил.
Грудь в орденах и ранах…
Другой бы земли прихватил
Во всех соседних странах,

А он добра не припасал,
Не клады рыл, а мины,
Колючку рвал, людей спасал,
Берег от пуль картины.

Сам из спаленных областей,
Он с добротою нашей
Немецких брошенных детей
Кормил солдатской кашей!

6

И сегодня опять, как водится,
От Вьетнама до финских ферм –
Жить, работать, бороться, строиться
Помогает Россия всем!

Все, что есть на Земле хорошего,
Не боится встречать рассвет,
От жестоких бед отгорожено
Грозным строем русских ракет!

Я по миру немало странствовал,
Потому-то и ясно мне,
Отчего с такой жгучей страстностью
Говорят о моей стране.

Путь наматывал чьи-то земли
На вагонное колесо,
И везде предо мной, как в зеркале,
Было нашей страны лицо!

Раньше волны морские видели
На судах лишь британский флаг –
Из Судана, из нищей Индии
В Лондон мясо шло для собак.

А теперь Восток кандалы порвал!
И недавно я видел сам,
Как седой араб аплодировал
Ярославским грузовикам!

Это рук трудовых братание.
Это дружбы прямой пример.
Где ж Великая та Британия?
Извините! Не вижу, сэр!

Может, на слово мне поверите:
Что еще ряд годков пройдет –
С мирового жандарма, Америки,
Гонор тоже заметно спадет!

Прут кубинцы!
Никто не сломит их!
Венгры, чехи идут вперед!
Вот где суть наших крыш соломенных,
Да не всякий ту суть поймет!

7

Встретишь друга
с улыбкой ласковой –
И за это одно уже
Я бы столько понарассказывал,
О широкой русской душе!

Если друг – на! Бери, пожалуйста!
Все, что есть, навек –
пополам.
Если в горницу гость пожалует –
Приглашаем в застолье к нам!
Если трудный час –
не отступимся
(Кто не помнит былых боев!),
Друга выручим и заступимся,
Подмогнем
одолеть врагов!

Я бы вам рассказал: и нынче как
Теплоходы уходят вдаль
Со станками, с цементом, с ситчиком –
Для друзей ничего не жаль!

Нашим братьям, из мрака вышедшим,
Мы пропасть в беде не дадим.
Мы-то русские.
Мы-то выдюжим.
Удержать бы свободу им!

Я боюсь плакатной бравадою
Мой родной народ оскорбить.
Любоваться легко парадами,
Но солдатами трудно быть.

Я не знаю и сам: откуда он,
Этих сказочных сил запас?
От славянской ли нашей удали?
От кулачных лихих забав?!

Это русские наши матери
Нас учили такими быть.
Это мудрая воля Партии
Так сумела нас закалить!

8

Ходит слух
среди многих земель
О стране силачей и талантов.
Не напрасно Фидель
Окрестил нас «народом гигантов»!

Но порой, но порой
И другое на свете бывает:
Кто-то сделал добро,
А «спасибо» сказать забывают…

Из пределов чужих
Приезжают к нам странные гости:
В их очках роговых
Выраженье досады и злости.

Самолет над землей
Расстилает лучистые крылья,
Облака пеленой
Пограничную зону прикрыли…

Но какой интерес
У иных «интуристов» на лицах:
Ищут ключ от дверей,
Что у нас на границе хранится!

Господа, господа,
Вы ключей наших лучше не троньте!
Дай вам бог никогда
Не увидеться с нами на фронте!

9

…Датский остров Борнхольм
Блещет блюдцем на скатерти синей…
«Русь уже за холмом»,
За туманом родная Россия.

Мы – в чужих берегах.
Здесь чужих городов этажерки.
Здесь короны в гербах,
Здесь коровы одеты в жакетки.

Континент подо мной –
Точно копия контурной карты,
Мы такие порой
На уроках чертили когда-то.

Ах как мелки поля!
Ах как люди обходятся малым!
Будто дремлет земля
Под лоскутным цветным одеялом.

Вы не думайте, сэр,
Я, как вы, придираться не стану
Ни к полям, например,
Ни к рекламам, привыкшим к обману.

Я лечу не затем,
Чтоб дивиться напастям и бедам.
Дай бог счастья вам всем –
С теплым домом и сытным обедом.

Людям каждой страны
Мы желаем, чтоб жили и крепли.
Может, если б не мы –
Все заглохло б в бурьяне и пепле!

«Всем народам сестра –
Москва!»
Я боюсь показаться нескромным,
Но вот эти слова
Я в поездках по миру запомнил.