Дилан Томас - Видение и молитва

Кто
Ты такой,
Рождённый в той
Комнате за стеной?
Так громко для меня это было,
Что я слышал, как распахнулось лоно,
Слышал, как над призраком пролетела тьма,
Слышал, как сын плюхнулся там за стенкой тонкой,
Что даже тоньше, чем косточки у перепёлки,
В крови рожденья, в незнакомом верченье
В горенье и столкновенье времён,
Склоняя не перед крещеньем
Оттиск сердца людского,
А только перед той,
Благословившей
Дикого ребёнка
Тьмой.

Я
Должен
Недвижней камня
Лежать за стенкой, что тоньше
Косточек куропатки, и слушать стоны
Матери мне незримой, и кажется где-то там мне
Вместилище боли, выдернувшей из бегущих лет
Завтрашний день, будто терновый шип,
И акушерки чуда поют в то время,
Как буйный только рождённый
Выжигает на мне своё имя,
И отлетает окрылена
Терновым венцом
Выбитая стена
От чресл его
В свет.

Когда
Косточка
Куропатки
Будет корчится,
И светом ребёнка зажжён
Затопчется первый рассвет перед
Грядущим царствием ослепившего небо и мать его Деву,
Которая носила его с костром во рту его и качала
Его колыбельку, как буря шальная, я выбегу
В ужасе из комнаты, ещё так недавно
Тьмы капюшоном накрытой,
И вот она, странно сверкая,
Кипит от его поцелуя,
Прочь побегу я,
Напрасно
Рыдая.

В
Верчении
Солнца в кипении
Циклона от младенческих крыл
Я потерялся и плачу у мокрого трона
Сына человеческого, и в ярости первозданной
Ливней и молний безмолвного поклоненья ему,
И к чёрному тающему молчанью я стремлюсь потому -
К оплакиванию обратно стремлюсь -
Потому что я совсем позабыл,
Кто пришёл в эту гавань.
И слепнет мой плач,
Оттого что ран его
Высокие полдни
И его самого
Нашёл я

Там
Голый
Согнувшийся
В святилище груди
Его сверкающей я проснусь,
Чтоб увидеть место суда в этом
Бедламе выпущенного на волю морского дна.
Облако вознесётся из могилы силой огня и в небо,
Вызванный из неё прах вихрем взовьётся,
В каждой крупинке живой отзовётся
Из осаждённой грифами урны утра.
О, спираль вознесенья
Человеческого,
Когда земля
и

Оно,
Только что
Рождённое море
Восхваляют восход солнца!
И Адам настоящий, всё находящий,
Запоёт о начале начал! О детские крылья,
Полёт из провалов забвенья к ранам его узнаванья.
Небесные шаги тех, кто всегда гибнет в бою,
Явление святых тебе, старинная юность!
Мир, заведённый как должно!
Нараспашку вся боль моя
Видна, отлетая,
И умираю
Я

2.
От имени тех потеряных, которые торжествуют
В свинских долинах меж тёмной падали, под
Похоронную песню птиц отягчённых
Душами утонувших и грузом забот,
Птиц, вознёсших зелёный прах
Призрака на крылах
От
Земли,
Как пыльцу
На перьях чёрных,
На клювах в грязи и слизи,
Я молюсь, хотя я не принадлежу
К этому стенающему братству, ибо радость
Пошевелилась в глубине моего костного сердца

Тот, кто учится сейчас солнцу и луне молока
Матери своей, ещё может вернуться к ней
В кровавую комнату рождения прежде,
Чем губы расцветут и засветятся,
Туда, за куропачью стену,
Может ещё с немотой
Вернуться в лоно,
Выносившее
Для
Людей
Обожаемый
Младенческий свет,
Эту вечно сияющую тюрьму,
Что тоскует по его возвращению.
А я во имя всех переменчивых, буйных
Ему в средоточии тьмы неустанно молюсь
О тех потерянных на горе не знавших крещенья,

Чтоб дал он мёртвым спокойно лежать в гробах,
Не внимая неразумному их моленью
О том, чтоб руки его в шрамах
И в чёрных шипах
К святилищу
Раны мира
Его
Вознесли их,
В сад капли кровавой.
Нет, пусть они терпят тьму,
Спящие в глубинах гробов-пещер,
Чтобы костное сердце их не проснулось.
Лучше пусть на кроне горы оно расколется
Там, где никто никогда не видал и следов солнца.
Лучше пусть этот прах трепыхающийся будет сдут
Вниз к руслу реки под вечно ниспадающей ночью ночей.

Вечно ниспадающая ночь эта так давно знакомая
Колоколу тех спящих, чей язык я раскачиваю,
Знакомая легиону их та звезда и страна,
Так значит надо оплакать Свет
Сквозь море и землю
Всё затопляющий.
Вот мы знаем
Лабиринты,
Коридоры,
Пути,
Все места,
Все жилища
И все могилы
Вечного падения,
И самый обыкновенный Лазарь
Из числа этих спящих просит только
О том, чтобы никогда больше не воскресать.
Ведь страна смерти не больше, чем сердце ни на пядь.

Звезда потерянных соответствует форме их глаз.
От имени всех не имеющих отца, от имени
Неродившихся, не желающих утренних
Акушерских инструментов и рук.
О! От имени ни-кого сейчас,
Ни-кого сущего, от их имён
Я молюсь, чтоб
Багровое
Солнце совсем отвернулось
От серой могилы, и серый свет глины
Заструился бы над местом его мучения
В ясном вечере над нестрашною тьмой земли. Аминь.

Я переворачиваю страницу молитвы и вот сгораю
В благословении внезапного солнца.
От имени (и во имя) проклятых
К спрятанной от меня земле
Я ударяюсь в побег,
Но луч солнца
Крестит
Небо.
Я
Найден.
О пусть только Он
В ранах мира своего
Опалит и утопит меня.
Его молния ответит моему крику,
Мой голос испепелится в ладони его,
И теперь когда я затерян в нём слепящем,
Солнце рёвом своим завершает молитву мою.