Вера Меркурьева - В келье у ели позатынной

В келье у ели позатынной
Памяти богата сума.
Сказом полуночи пустынной
Прошлая выстанет зима.

Рыскали пагубы-метели,
Волки-морозы грызли грудь.
Глазки мои бы не глядели
На чужую жуткую муть.

День, истомив, измяв, измаяв,
В сутемь падет белесых туч.
Стукот еще не слышим – а я
В скважину лажу скользкий ключ.

Входит он – прошеный да званый
Выкормыш песен и кручин,
Голосом – баюн притоманный,
Волосом – заезжий немчин.

Мыши попрятались по норкам,
А по застрехам воробьи.
Гостя усаживай к скатерткам,
Чай-сахар вынь из коробьи.

В переговоре, в пересуде
Бисер мелкоцветный вяжи:
– Очень на свете злые люди –
– Нету к нам дороги-межи. –

– Снег вьюжит вывертами трясы –
– Топлена печь, закрыт заслон –
– Волк точит зубы, люди лясы –
– Гусли в перебор, в перезвон. –

Зыблется, струится наплывом,
Сеткою дрожит дождевой,
Хлынет и отхлынет приливом,
Кипенью зальет волновой.

Облачное белое пламя –
Горенки тесной берега.
Звезд самоцветами-слезами
Искр семицветна дуга.

Юн, и разымчив, и захватчив,
Нем над перекатами струн,
Недоразумен, безоглядчив
Вешний хмель – захожий баюн.

Гусли – самогуд самочинный,
Песни – самоспев без ума.
В келье у ели позатынной
Памяти богата сума.