Вера Меркурьева - Китаю-городу на забороле

1. Купола

Кремлевские, церковные, святые,
Литые, золотые купола.
Архангельские головы седые,
Ивановские царь-колокола.
Успенские истертые ступени –
Столетиями кованный узор,
И Чудовские сводчатые сени
И маковок Апостольских шатер.
А верхний Спас – за золотой решетной,
Спас – на бору и Спас – что на крови, –
Он ждет, Он ждет, веков считая четки,
И Он сойдет – лишь только позови.

А те, чей сон под куполами, в медных
И каменных покоях сберегли –
Заступники обиженных и бедных,
Печальники московский земли,
Вы слышите? Ударят у Предтечи,
Примкнут Борис и Глеб из-за угла,
Подхватят-переймут в Замоскворечьи,
В Кремле пойдут во все колокола.
Ответят у Большого Вознесенья,
Подслушают у Саввы на дворе,
Зажгутся потускневшие каменья
На выцветшем Страстном монастыре.
Кричат во Успеньи – на Могильцах
Полиелейный, благовестный звон.
Вы видите? – на папертях, на крыльцах
Стоят и ждут знамений у знамен.
От Красных, от Никитских, от Арбатских,
От Сретенских, Пречистенских ворот,
Со всех застав, со всех дорог посадских
Рекой идет – разливом рек – народ.

Святительские, княжеские тени,
Вы снимете ли смертный свой убор?
Покинете ль, в неслыханном служеньи,
Свой вечный, свой монашеский затвор?
Час наступил – всем племенем и родом
Во гнев иль в радость Господа войти.
Идете ли вы с нами крестным ходом
По страшному, по крестному пути?

2. Трамваи

Московские трамвайные билетики,
Гадания и рифмы с вами связаны,
Хотя вас нет в теории эстетики,
И ни в одной вы книге не показаны.

Билетики московские трамвайные,
Вы – разные, вы – красные и синие,
Вы пропуск на пути необычайные,
На тайные космические линии.

Трамвайные билетики московские,
Безвестного немые выполнители,
Вы маните ли к прелести бесовския,
Ведете ли вы к мирныя обители –

Я верю вам, чудес приметы явные,
Печального смешные этикетики,
Я рада вам, служители уставные,
Московские трамвайные билетики.

3. Лавки

Ярус за ярусом – витрины,
Лавки, прилавки без конца.
С площади с Красной – магазины
Вплоть до Садового кольца.
Жадные, алчущие пасти –
Грузные Верхние ряды,
Стекла граненые запястий –
Встречной пассажей череды,
Выставка Мюр-и-Мерилиза,
Выгиб Кузнецкого моста.
Вся, от панели до карниза –
Бьющая злая пестрота.
Ловят на модную уловку
Лямин, Ралле и Фаберже.
Душу бы, душу за обновку –
Тело-то продано уже.

Мимо, пройдя Охотным рядом,
Мимо кричащих площадей,
Выйдем постенным длинным садом
Дальше от лавок и людей.
Узкими войдя воротами,
Низко поклонимся ему –
Веющему вещими снами,
Крестовенчанному холму.
Там, только там, где не торгуют,
Станем под стрельчатым окном –
Града небесного взыскуя,
Тихо тоскуя о земном.
Станем под белой колокольней,
Взглянем на красный монастырь –
И отойдем от жизни дольней
В горний кремлевский Свят-пустырь.

4. Кафе

Узкие лазейки между столиками,
Белая эстрада со скрипицами.
Лица – незначительными ноликами,
Яркими – иные – небылицами.
По аллее ребятишки роликами,
С боннами ли, тонными девицами.

Стук фаянса, тронутого ножичками.
«Истина одна, с максималистами». –
Звон стекла под тоненькими ложечками.
– «Взглянешь, и луга стоят цветистыми». –
Всплески птиц, летающих за крошечками,
Облака – сребристыми батистами.

Жизнь, о жизнь – затейница и сказочница,
Жизнь, во всем великая и малая,
Ты – свои меняющая разом лица,
Очевидная и небывалая –
Всё в тебе люблю, что только глазу мнится,
Всё приму, как счастье запоздалое.