Робинсон Джефферс - На краю континента

В равноденствие, когда земля под вуалью дождя, в венке
из влажных маков встречала весну,
Океан набухал далекой бурей и бил в берега, а зыбь
потрясала устои гранита,

Я смотрел на границу гранита и брызг, на воздвигнутый
бурый рубеж, чувствуя позади
Горы, равнины, необъятный простор континента, а впереди
еще большее пространство и массу воды.

Я сказал: «Ты связуешь тюленьи лежбища алеутов
с цветниками кораллов и лавы на юге,
Через твой водоем жизнь, устремленная на восход,
встречается с нашей, обращенной к вечерней звезде.

Сколько переселений прошло по тебе бесследно, и ты
нас забыла, праматерь!
Была ты много моложе, когда, выброшены из чрева, мы
грелись на солнце в отливе.

Это было так давно, мы стали горды, а ты еще более горькой;
жизнь сохранила
Твою подвижную, беспокойную силу, завидуя твердости,
непоколебимому спокойствию камня.

В наших венах — приливы, мы отражаем звезды, жизнь-
твое порожденье, но есть во мне
То, что древней и крепче жизни и беспристрастней, то,
что видело, когда не было океана.

То, что смотрело, как ты из сгущенья пара стекала
в ложа свои, их изменяя,
Как ты в покое и буре точила свои берега, грызла скалы,
менялась местом с материками.

Мать, сходен строй моей песни с твоим прибойным
древним ритмом, но взят не у тебя.
Ведь еще до воды бушевали приливы огня, и песни -
моя и твоя,- из истоков более древних».