Наум Коржавин - Невеста декабриста

Уютный дом,
а за стеною вьюга,
И от нее
слышнее тишина…
Три дня не видно дорогого друга.
Два дня столица слухами полна.
И вдруг зовут…
В передней — пахнет стужей.
И он стоит,
в пушистый снег одет…
— Зачем вы здесь?
Входите же…
Бестужев!..
И будто бы ждала -
«Прощай, Анет!..»
Ты только вскрикнешь,
боль прервет дыханье,
Повиснешь на руках,
и — миг — туман…
И все прошло…
А руки — руки няни…
И в доме тишь,
а за окном — буран.
И станет ясно:
все непоправимо.
Над всем висит
и властвует беда.
Ушел прямой,
уверенный,
любимый,
И ничему не сбыться никогда.
И потекут часы
тяжелых буден…
Как страшно знать,
что это был конец.
При имени его,
веселом,-
будет
Креститься мать
и хмуриться отец.
И окружат тебя другие люди,
Пусть часто неплохие -
что с того?
Такой свободы
строгой
в них не будет,
Веселого
не будет ничего.
Их будет жалко,
но потом уныло
Тебе самой
наедине с судьбой.
Их той
тяжелой силой
придавило,
С которой он вступал,
как равный, в бой.
И будет шепот
в мягких воянах вальса.
Но где ж тот шепот,
чтобы заглушил
«Прощай, Анет!..»
и холод,
что остался,
Ворвавшись в дверь,
когда он уходил…
Ты только через многие недели
Узнаешь приговор…
И станешь ты
В снах светлых видеть:
дальние метели,
Морозный воздух.
Ясность широты.
В кибитках,
шестернею запряженных,
Мимо родных,
заснеженных дубрав.
Вот в эти сны
ко многим
едут жены…
Они — вольны.
Любимым — нету прав,
Но ты — жива,
и ты живешь невольно.
Руки попросит милый граф-корнет.
Что ж! Сносный брак.
Отец и мать -
довольны.
И все равно «Прощай!..
Прощай, Анет…».
И будет жизнь.
И будет все как надо:
Довольство,
блеск,
круженье при дворе…
Но будет сниться:
снежная прохлада…
Просторный воздух…
сосны в серебре.