Лиодор Пальмин - Опозоренный храм

Вот он перед нами, храм священный, древний,
Ставший балаганом, рынком и харчевней, -

Храм литературы, древле чтимый свято,
Где жрецами были гении когда-то…

Где светильник мысли разгорался ярко,
Где пылало чувство искренно и жарко,

С алтаря ж вздымалось, в стройном клире пенья,
Жертвенное пламя — пламя вдохновенья,

И поэт, в восторге, с свежими цветами,
Сердце нес для жертвы, полное мечтами…

Но угас светильник, лиры замолчали,
Гении исчезли и цветы увяли…

И в лоскутьях пестрых, гениям на смену,
Гаеры и фаты вылезли на сцену…

Всюду дряблой мысли тщетные усилья -
Как орел, подняться и, вороньи крылья

Распустив над миром, с высоты орлиной
Заблистать избитой, ржавою доктриной…

Но как быть вороне, так и есть ворона, -
Всё с чужого свиста, всё с чужого тона.

Что давно руками школьников измято -
Своего ж ни капли, напрокат всё взято…

Что давно уж стало пошло и избито,
Что давно уж в пятнах, ржавчиной покрыто,

Что назад лет двадцать новизной пленяло,
А теперь, как ветошь, сгнило, полиняло!..

Об одном и том же болтовня всё та же,
Что и попугаи затвердили даже, -

Детские проклятья сверженным кумирам,
Павшим идеалам, позабытым миром…

А наместо старых, в этой тьме унылой,
Новые не блещут благотворной силой!

Ветошь скудоумья фразою мишурной
Прикрывая нагло, в храм литературный -

Вон, толпой крикливой, лезут фарисеи
С краденым елеем к алтарю идеи.

Круглая бездарность, на ходулях стоя,
Корчит публициста, чуть что не героя…

Хам в боярской шапке сыплет, с видом ярым,
Грозные проклятья и хулу боярам…

Вон, врачи выходят важными стопами,
На челе ж их блещет: «Исцелитесь сами!»

Там сипит сатира остротой мещанской,

Здесь, под балалайку, слышен вой гражданский,

И нахально лезет рифмоплетов стая
В храм литературы, грамоте не зная, -

В храм литературы, в храм святой и древний,
Ставший балаганом, рынком и харчевней…