Ярослав Смеляков - Страх

Мальчишкой я был
незаметен и рус
и с детства привык
молчать.
Паршивая, бледная кличка
«Трус»
лежит на моих
плечах.

А плечи мои -
это детские плечи
класса, который
стоял у станков;
детства, которое
глохло, калечилось
десять,
двенадцать,
пятнадцать часов;
детства,
которому говорили:
«Парень, ты мал,
худосочен, плох.
Бойся!
Читай, несмышлёныш, Библию.
Бойся!
Сидит в облаков изобилии
страшный, как штык,
всекарающий бог.
Бойся!
Сияет матерь пречистая,
она не пропустит
грехи твои даром.
Бойся!
По крышам идут трубочисты.
Бойся!
Стоят на углах жандармы.
Бойся!»

И он врывался, страх.
Вы тоже такое помните.
И как это страшно -
сидеть впотьмах
в наполненной вечером
комнате.

Он раньше врывался,
раскрашенный страх,
истёртою бабой-ягой:
он путался сукой
в моих ногах,
махал
костяной ногой.

Он раньше бродил,
неизвестный страх,
рядом с каждым
конём,
когда я в ночном
сидел у костра
в обнимку с худым
огнём.

Он раньше шатался,
пятнистый страх,
вонявший казённым
вином;
он бил меня в зубы,
кричал «ура»
и звался родным
отцом.

И так через все
молодые года
я твёрдо пронёс,
как груз,
я быстро пронёс,
как заслуженный дар,
бездарную кличку
«Трус».
И так сквозь мой рост,
совсем молодой,
сквозь радость,
сквозь полночь,
сквозь мрак
я быстро пронёс
непонятный,
немой,
почти первобытный
страх.

А только теперь
молодеет страна
с каждым идущим
днём.
Она наливается соком.
Она
нужнейшим горит
огнём.
Никто ещё так
не решался петь.
Никто ещё так
не жил.

Недаром гуляет
горячая нефть
по нефтепроводам жил.
Недаром враги
за кордоном двойным
скушны и как будто
тихи.
Они, ожидая
начала войны,
прилаживают штыки.
Их песни уже
до начала допеты,
до гнусной
передовой.
Петитом и корпусом
в их газетах
набран
собачий вой.