Франсуа Вийон - Лэ, или малое завещание

Я, Франсуа Вийон, школяр,
В сем пятьдесят шестом году,
Поостудив сердечный жар,
И наложив на мысль узду,
И зная, что к концу иду,
Нашел, что время приглядеться
К себе и своему труду,
Как учит римлянин Вегеций.

Под Рождество, глухой порой
Жестокой ледяной зимы,
Когда слыхать лишь волчий вой
И в дом к теплу вернуться мы
Спешим до наступленья тьмы,
Избавиться замыслил я
От кандалов любви, тюрьмы,
Где страждет днесь душа моя.

III

Я не забыл, из-за кого
Пришлось мне столько слез пролить,
Что нужно милой для того.
Чтобы мои терзанья длить,
А потому могу молить
Богов, к влюбленным благосклонных,
Меня, отметив ей, исцелить
От мук, мне ею причиненных.

Улыбкою и блеском глаз
Она меня в обман ввела,
Хоть, как я понял лишь сейчас,
Из равнодушья иль со зла
Не жаждала и не могла
Помочь мне в горестях моих,
И должен был бы я тепла
Искать в объятиях иных.

Меня коварный взгляд ее
Пленил надежней, чем оковы,
На пытку существо мое
Всечасно обрекая снова,
Но, видя, сколь со мной сурова
Та, без кого мне свет немил,
Я бегством от врага такого
Спастись в отчаянье решил.

Себя сводить в могилу сам
Отнюдь не будучи охоч,
В Анжер уйду я, хоть и там
Мне свой недуг избыть невмочь:
Ну, как и чем тому помочь,
Кто телом здрав, но мертв душой?
Я — мученик любви, точь-в-точь
Романов рыцарских герой.

VII

Но как разлука ни тяжка,
Мне все-таки она в охотку,
Понеже нового дружка
Приветила моя красотка.
Выходит так: я ел селедку,
А захотелось пить — шалишь,
Вино вольют другому в глотку.
О Господи, мой стон услышь!

VIII

Коль скоро суждено навек
Уйти мне в дальние края,
А я всего лишь человек,
Не из железа плоть моя
И бесконечно жизнь ничья
Не может длиться на земле,
Кому и что оставлю я -
Изложено мной в этом лэ.

Во-первых, пусть моею славой
Во имя Троицы Святой
Распоряжается по праву
Гийом Вийон, приемный мой
Отец, который был со мной
Добр, нежен и заботлив так,
Что он мне ближе, чем родной.
Ему же — мой шатер и стяг.

Оставлю сердце я засим
Той, кем так злобно прогнан был,
В ком к уверениям своим
Сочувствия не пробудил,
Из-за кого и сам уныл,
И горестно мое житье,
И дни влачить нет больше сил.
Благой Творен, прости ее!

Засим пусть мой двуручный меч
Итье Маршан иль Жан Корню
Возьмет и носит б¦сперечь,
Вложив — на мой манер — в мотню.
Его я в восемь су ценю,
Но был он мною сдан в залог,
И выкупит его, я мню,
Владелец новый в должный срок.

XII

Засим получит Сент-Аман
В дар от меня «Коня» и «Мула»,
Бларю же мною будет дан
Мой бриллиант, а также булла,
Что право чернецам вернула
Грехи мирянам отпускать,
Чем лодырей кюре вспугнула:
Ну, кто ж охоч доход терять?

XIII

Робер Вале, рассудком слабый
Парламентский писец-шалбер,
Мои штаны получит, дабы
Он выкупил их в «Трюмильер»
И отдал Жанне де Мильер,
Своей подружке: даме этой,
Кого глупей он не в пример,
Быть лучше по-мужски одетой.

XIV

Но, сын родителей почтенных,
Робер не заслужил, ей-ей,
Судьбы болванов откровенных -
Посмешищем быть для людей.
Так вот, ему, чтоб дурень сей,
Несущий чушь бог весть какую,
Стал шкафа все ж чуть-чуть умней,
«Искусство памяти» дарю я.

Засим, чтоб чем-то пропитанье
Себе снискать мог сей бедняк,
Родне даю я приказанье
Продать доспех мой и шишак,
На деньги ж, добытые так,
Пускай наш бумагомарака
На Пасху купит не пустяк -
Окошко около Сен-Жака.

XVI

Засим пусть друг мой Жак Кардон
Себе возьмет мои наряды.
Сверх коих да получит он
На корм по высшему разряду
Вино бадьями, мед, говяда,
Угрей, сыры большого веса
И — слишком все ж толстеть не надо! -
Два разорительных процесса.

XVII

Засим хочу трех псов дебелых
Ренье де Монтиньи я дать,
А Жан Рагье сто франков целых
В подарок мог бы ожидать,
Когда бы знал я, где их взять.
Нельзя ж у собственных родных
В наследстве долю отнимать,
Чтоб ублажить друзей своих.

XVIII

Засим пускай синьор Гриньи
Владеет башнею Нижон.
Шесть псов — не то что Монтиньи! -
Вдобавок к ней получит он,
А тяжущийся с ним Мутон
Да попадет в Бисетр к нему
И, выпоротый, заточен
Надолго будет им в тюрьму.

XIX

Пусть водопой Попен возьмет
Метр Жак Рагье, а сверх того
С «Сосновой шишкой» перейдет
В распоряжение его
Преизобилие всего,
Чем любит каждый выпивоха
Свое потешить естество,
Зане пить без закуски плохо.

Засим хочу, чтоб не забыл
Про вас, Мотен и Базанье,
Вельможа, что назначен был
Делами ведать о жулье;
А чтоб мой прокурор Фурнье
Не унывал, мороз почуя,
Пусть щеголяет в том рванье,
Которое ему вручу я.

XXI

Засим пусть прасол Жан Труве
Себе присвоит невозбранно
«Быка с венком на голове»,
«Корову» и «Руно барана»;
Того ж, кто у него, буяна,
Сей скот попробует угнать,
Повесить должно, как смутьяна,
Чтоб не дерзал чужое брать.

XXII

Начальник стражи городской
«Шишак» получит, потому
Что он рискует головой,
Когда ведет дозор во тьму;
А тем, кто подчинен ему,
Я дам «Фонарь» на Пьер-о-Лэ:
Себе ж «Три лилии» возьму,
Коль повлекут меня в Шатле.

XXIII

Засим Перне Маршан, кого
Зовут Ублюдком де ла Барра,
Для пропитанья своего
Получит тюк соломы старой,
Дабы на нем давал он жару
Той, кем за деньги приглашен
Попрыгать будет с ней на пару, -
Других ремесл не знает он.

XXIV

Засим пусть Лу и с ним Шоле
Во рву изловят городском
По утке в предрассветной мгле
И стражу обведут потом,
Добычу спрятав под плащом,
Который им в придачу дам
Я к связке дров, мешку с углем,
А также к рваным башмакам.

XXV

Засим, день ото дня сильней
Трех маленьких сирот жалея,
Желаю я душою всей
Помочь бедняжкам поскорее.
«Где харч им взять? — спросить

я смею.
Чем тело в холода прикрыть?
Они, коль я их не пригрею,
Не смогут зиму пережить».

XXVI

Нет, Госсуэн, Марсо, Лоран,
У вас ни денег, ни родных,
Но я готов четвертый блан
С доходов вам платить своих,
Чтоб, глядя на сирот былых,
Которым возрасти помог,
Себе я в старости за них
Воздать хвалу по праву мог.

XXVII

Засим я степень, что была
Сорбонной мне присуждена,
Отдам, чтоб от нужды спасла
Двух нищих школяров она.
В сей акт включить их имена
Велела жалость мне, затем
Что у бедняг пуста мошна
И нечего надеть совсем.

XXVIII

Зовут двух этих горемык
Гийом Котен, Тибо Витри.
Латынь для них родной язык,
Они смиренны и от при
Ускальзывают, как угри.
Распоряжусь я, чтоб вовек
С них в доме у Гийо Гельдри
Не брали денег за ночлег.

XXIX

Им также — «Посох» (проще,

«Клюшка»)
На улице Сент-Антуана,
Сверх этого подарка — кружка,
Чтобы из Сены пить допьяна;
А голубкам из тех, что рано
В тюрьме повадились гнездиться,
Советую я неустанно
С женой тюремщика дружиться.

XXX

Засим тот скарб, что мной нажит,
Больницам отпишу я разом,
Для тех, кто в стужу там дрожит,
Всклокоченный, с подбитым глазом,
Теряющий от горя разум,
Заросший грязной волосней,
К тычкам, насмешкам и отказам
Приученный с пелен нуждой.

XXXI

Пусть заберет бородобрей
Растительность, что удалил
С лица и головы моей;
Портной — тряпье, что мне пошил;
Сапожник — рвань, что я носил,
Пока не прохудится кожа:
Я им, зане хватает сил,
Воздать за труд обязан все же.

XXXII

Нищенствующим орденам,
А также девкам в дом работный
Я столько вкусной пищи дам,
Чтоб черноризец кушал плотно,
И проповедовал охотно
О Страшном Божием суде,
И мог на шлюхах беззаботно
Учиться верховой езде.

XXXIII

Клюку святого Мавра пусть
Жан де ла Гард получит в долю.
Он ею — в том я поручусь -
Тереть горчицу сможет вволю,
Но все-таки, зане всех боле
Мне козни строить был охоч,
Пусть подагрические боли
Испытывает день и ночь.

XXXIV

Засим Мерб¦фу и Лувье -
Монеты в скорлупе яичной;
Смотритель же пруда Гувье,
Пьер де Русвиль наш горемычный,
Получит также дар отличный -
Ему я отказать готов
Те деньги, коими обычно
Бросается Принц дураков.

XXXV

Вот так, свое диктуя лэ,
Услышал вдруг я, утомленный,
Как пробил девять раз во мгле
Тяжелый колокол Сорбонны.
Столичный люд неугомонный
К вечерней он молитве звал,
И я душою сокрушенной
Его напоминанью внял.

XXXVI

И все ж, хоть трезв я был вполне,
Забастовал мой мозг усталый
И не дал помолиться мне:
То Дама Память отозвала
И в ларь забвения убрала
И здравый смысл, и разуменье,
И виды разные сужденья -
Они ведь все ее вассалы.

XXXVII

Как и способность к подражанью
Или событья наперед
Предвидящее проницанье,
Их помрачение ведет
Порой на день, неделю, год
К расстройству умственному нас.
Об этом, помню, речь идет
У Аристотеля не раз.

XXXVIII

Зато фантазия, а с ней
И органы мои воспряли,
Хоть тот из них, что всех важней,
Стал не бодрей, но даже вялей
Из-за смятенья и печали,
Мне ранее столь непривычных,
Сего довольно, чтоб признали
Мы общность наших чувств различных.

XXXIX

Когда ж, опомнившись с трудом,
Я успокоился чуть-чуть,
Мои чернила стали льдом
Успел сквозняк свечу задуть,
И зря пытался как-нибудь
Я начатое дописать -
С устатку мне пришлось уснуть,
В одежде рухнув на кровать.

Составлено рукой Вийона
Сие в тот год, что назван им.
Прославленный, но изможденный
Питаньем скудным и дрянным,
Все роздал он друзьям своим
И тощий, черный, как голик,
Ждет ныне с кошельком пустым,
Когда придет последний миг.

Франсуа Вийон - Баллада пословиц

Франсуа Вийон - Баллада о дамах былых веков

стихи зарубежных поэтов классиков