Федор Глинка - Смерть Фигнера

(Опыт народной поэзии)

Уж солнце скрылось за леса.
Пойдем и сядем здесь, любезный… евич!
Ты закрути свои два длинные уса!
И ты, как сказочный Иван-царевич,
Слыхал, видал большие чудеса!..
Но я один, и вижу, как в картине,
Живой, картинный твой рассказ,
Как бились вы насмерть над Эльбой на плотине,
Где Фигнер-партизан, как молния, угас…
О, Фигнер был великий воин,
И не простой… он был колдун!..
При нем француз был вечно беспокоен…
Как невидимка, как летун,
Везде неузнанный лазутчик,
То вдруг французам он попутчик,
То гость у них: как немец, как поляк;
Он едет вечером к французам на бивак
И карты козыряет с ними,
Поет и пьет… и распростился он,
Как будто с братьями родными…
Но у**сталых в пиру еще обдержит сон,
А он, тишком, с своей командой зоркой,
Прокравшись из леса под горкой,
Как тут!.. «Пардон!» Им нет пардона:
И, не истратив ни патрона,
Берет две трети эскадрона…
И вот опять на месте стал,
Как будто и не он!..
………………..
………………..

Он широко шагал!
И часто, после шибкой драки,
Его летучие биваки
Сияли где-нибудь в глуши:
В болоте топком, в чаще леса,
На гребне дикого утеса…
И вот Орловский сам картину с них пиши!
Храпят у коновязи кони,
Звенят над кормом удила.
«Никто не смей снимать седла!
Кругом француз!.. Мы тут как рыба в тоне;
Дремли без сна и будь готов!»
Так он приказывал… И, лежа вкруг котлов,
Курят табак усатые гусары,
И зорко вдаль глядит козак…
И он своим рассказывает так:
«Я бился с турком, мне знакомы янычары;
Тогда служил я с пушкою пешком.
— Готовы лестницы?- сказал Каменской.
А было то под грозным Рущуком.-
Но ров не вымерян… Тут с хитростию женской
Потребно мужество… И кто из удальцов
Украдкой проползет и вымеряет ров?-
Он всё сказал. И я пустился…
Темнело в поле и в садах,
Муллы сзывали на молитву,
И турки, говоря про битву,
Табак курили на валах…
Фитиль над пушкою дымился,
Дремал усталый часовой…
Я подошел… перекрестился…
И лот_, на снуре, весовой
Тихонько с берега скатился…
Я вымерил и возвратился.
И храбрый русский генерал
_Спасибо_русское за подвиг мне сказал,
И я в душе ношу спасибо это.
Хозяин мудрый правит светом:
Товарищи, наш Бог велик!
Он от погибели спасает неминучей».
Так он рассказывал… и красный луч зари
Уже проглядывал вдали за синей тучей…
Тогда в Саксонии вели войну цари,
И против них Наполеон могучий,
Как темная гроза, над Эльбою стоял,
И в перемирие он битвы замышлял…
………………..
………………..

III

… Чу, кто там проскакал
Близ городка красивого Дессау_?
Конечно, к Верлицу_? Да, Верлиц — сад на славу!
Я сам в нем был, и он меня пленял…
«Смотрите, и не пьян, а по колено море:
Вот партизан прямой! В груди заслышав горе,
В веселый сад он мчится погулять!
А может, и не в сад… Как знать?
Уж перемирию конец… опять тревоги:
Французской конницей заставлены дороги,
В саксонских городах везде француз!..
Наш партизан лихой! Уж подлинно не трус…
И он без устали… всю ночь считает звезды!
Сам поверяет цепь и ставит сам разъезды.
При нем никто не смей зевать!»
Но кто взмутил песок зыбучий?
Что там синеется? Как издали узнать?.
Быть может лес, быть может тучи…
Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать…

«Бей сбор! Муштучь! Труби! Вся партия к походу!
Француз объехал нас дугой
И жмет к реке. Друзья, назад нам — прямо в воду!
Вперед — на штык, на смертный бой!
Но я, друзья, за вас в надежде,
Что слово смерть_не испугает вас:
Не всё ль равно, что годом прежде,
Что позже десятью возьмет могила нас!
Слушай! стоять! не суетиться!
Патрон и мужество беречь!
Стрелкам по соснам разместиться:
Ни слова… ни дохнуть, в тиши стеречь!
Драгуны могут, спешась, лечь…
А вы, мои залетные гусары,
Бодри коней и сноровляй удары!
Ни вы меня, ни я друзей не выдавал!
Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!»
………………..
………………..

Шумит… вдали песок дымится:
Француз сквозь частый бор проник.
Палят!.. Вот конница и пеших крик;
Уланы польские… и всё на нас валится,
Как лес!.. «Молись — и на коня!
Сюда, на узкую плотину:
Одна сменяй другую половину.
И все смотрите на меня!..
Уж я с женой в душе простился,
Сказал последний мой завет:
Я знал, когда на свет родился,
Что ведь должно ж оставить свет…»
Сказал… пошел… и закипело…
………………..
………………..

Ну,… евич! Это дело
Из самых славных русских дел…
Уж бой давно, давно горел:
Дрались в лесу и на поречье,
Постлался трупом узкий путь,
И русская трещала грудь.
Никто не думал об увечье:
Прочь руку — сабля уж в другой!
Ни фершалов, ни перевязки!..
Признаться, разве только сказки
Расскажут о борьбе такой…
………………..
………………..

VII

«Но где ж союзники? Ко времени б и месту
Теперь им быть!.. На них надежда уж плоха!
Дерись… година нам лиха!»
Так два отчаянных, влюбленных жениха
До смерти режутся за милую невесту…
Что зашумел громчее лес?
Еще звончей и ближе топот…
Берут французы перевес!
У наших слышен тайный ропот…
То не боязнь, но злей… то шепот:
«Что не видать его в огне?»
Доселе, в бурке, на коне,
Он всё был тут, в глазах маячил,
Он сам, он первый рубку начал…
………………..
………………..

VIII

Взошла, как и всегда, луна
И в ясной Эльбе потонула;
Какая мертвая, глухая тишина!..
Но разве днем не эта сторона
Кипела адом? Да! И вот уснула!
И враг и друг — в непробудимый сон!..
О берег, берег Эльбы дальной!
Что мне сказать жене печальной?
Где он, герой? Куда ж девался он?
Никто не знает, неизвестно!
Его искали повсеместно:
На поле битвы, по лесам;
Но он остался в ненайденных,
Ни между тел, ни между пленных.
Его безвестен жребий нам!..
Лишь ты, любезный… евич,
Порою, вспомянув о нем,
Мне говоришь: «Он был прямым богатырем
И чудом… как Бова, Додонский королевич!..»
Ты помнишь, как тебе твердил я: «Говори
(Как вместе мы запрошлым жили летом),
Рассказывай мне, друг, о человеке этом:
Я рад прослушать до зари!»
И проводили мы в рассказах дни и ночи.
Тогда каким огнем твои пылали очи!
Летели мимо нас вечерние часы,
Слеза в очах твоих светилась
И тихо из очей катилась
На длинные усы!..