Джордж Байрон - Стансы к реке По

Река! Твой путь — к далекой стороне,
Туда, где за старинными стенами
Любимая живет — и обо мне
Ей тихо шепчет память временами.

О, если бы широкий твой поток
Стал зеркалом души моей, в котором
Несметный сонм печалей и тревог
Любимая читала грустным взором!

Но нет, к чему напрасные мечты?
Река, своим течением бурливым
Не мой ли нрав отображаешь ты?
Ты родственна моим страстям, порывам.

Я знаю: время чуть смирило их,
Но не навек — и за коротким спадом
Последует разлив страстей моих
И твой разлив — их не сдержать преградам.

Тогда опять, на отмели пустой
Нагромоздив обломки, по равнине
Ты к морю устремишься, я же — к той,
Кого любить не смею я отныне.

В вечерний час, прохладой ветерка
Дыша, она гуляет по приречью;
Ты плещешься у ног ее, река,
Чаруя слух своей негромкой речью.

Глаза ее любуются тобой!
Как я любуюсь, горестно безмолвный…
Невольно я роняю вздох скупой -
И тут же вдаль его уносят волны.

Стремительный их бег неудержим,
И нескончаема их вереница.
Моей любимой взгляд скользнет по ним,
Но вспять им никогда не возвратиться.

Не возвратиться им, твоим волнам.
Вернется ль та, кого зову я с грустью?
Близ этих вод — блуждать обоим нам:
Здесь, у истоков, — мне; ей — возле устья.

Наш разобщитель — не простор земной,
Не твой поток, глубокий, многоводный;
Сам Рок ее разъединил со мной.
Мы, словно наши родины, несходны.

Дочь пламенного юга полюбил
Сын севера, рожденный за горами.
В его крови — горячий южный пыл,
Не выстуженный зимними ветрами.

Горячий южный пыл — в моей крови.
И вот, не исцелясь от прежней боли,
Я снова раб, послушный раб любви,
И снова стражду — у тебя в неволе.

Нет места мне на жизненных пирах,
Пускай, пока не стар, смежу я веки.
Из праха вышел — возвращусь во прах,
И сердце обретет покой навеки.