Боборахим Машраб - Райским ликом расцвела ты - как весна
Райским ликом расцвела ты — как весна, ты воссияла.
Ах, с тобою — супостаты, мне же от тебя — опала.
Стрелы кар твоих крылаты — сердце кровью рдеет ало.
Сколько мук мне принесла ты, томноокая, — немало.
Рвался я к тебе, но зла ты: встретил я шипы и жала.
Нету сил терпеть укоры, по свету бродить пойду я,
Обойду все долы-горы, выплачу мою страду я.
Весь сгорел я, силы хворы, в бездну горя упаду я,
Нет терпению опоры, — как снесу твою вражду я?
Бедствий вдоволь мне дала ты — не одно, а доотвала.
День и ночь в мечтах и в речи, ты одна — моя отрада,
А тебе любезны встречи с чуждыми, ты — их услада.
Смерть моя уж недалече, ты живи, мне жить не надо,
Кончен век мой человечий, ты моей кончине рада, -
Где стоят твои палаты — виселиц сто тысяч встало!
Жемчуг ты таишь прекрасный — держишь ты его сокрыто,
Ты — не человек, мне ясно, род твой — ангельская свита.
Я тобой отторгнут властно, и любовь тобой забыта,
И не глянешь ты, бесстрастна, ждешь других, ты — им защита,
Меня горем угнела ты, а кого себе избрала?
Пожалей же, так негоже, сердцу раны нанесла ты,
Словно роза, ты пригожа, я пленен тобой, но зла ты,
Если я умру — ну что же, не терпеть тебе расплаты.
Жив я, рухну ли на ложе — так ко мне и не пришла ты, -
Муки смертью мне чреваты, ты дружна с другими стала.
На прогулки ты ходила, брови луками взводила,
Камни мечешь ты — уныло, словно пес, бреду я хило,
Тьмой меня ты окружила, а другим ты — как светило,
Все во мне тебе не мило, льнешь к другим всей страстью пыла, -
С чуждыми стократ мила ты, — что ж меня не чтишь нимало?
Средь веселых пиршеств страсти рдяный хмель ты льешь потоком,
Мне ты шлешь одни напасти, — о, за что презрен я роком?
Не у жизни я во власти, а в могильном рве глубоком, -
Разруби меня на части, не помилуй ненароком, -
От тебя мне — лишь утраты, а врагов ты привечала!
Долго вил себе тенета в косах я твоих покорно,
А счастливой неохота рассыпать привадой зерна,
О других твоя забота, а моя судьба позорна.
Мне, Машраб, не любо что-то зло терпеть, да и зазорно, -
Что ж меня в изъян ввела ты и дружна была сначала!