Александр Сумароков - Филиса

Филиса полюбивъ Альцина паче мeры;
Но въ перьвый разъ она ставъ узницей Венеры,
Стыдясь того, что часъ пришелъ любить начать,
Старалася въ любви таиться и молчать.
Влюбившійся въ нее пастухъ стоналъ всемeстно…
Филисино лицо ставъ быть ему прелeстно,
Гонялося за нимъ повсюду день и ночь.
Онъ способа не зналъ, чтобъ чeмъ себe помочь.
Хотя и тщился онъ, не могъ пресeчь желанья,
А склонность получить не видeлъ упованья.
Когда препровождалъ минуты во трудахъ:
Садилъ ли что тогда, иль сeялъ на грядахь,
Иль стригъ своихъ овецъ, иль стадо гналъ къ потоку,
Повсюду чувствуя на сердце скорбь жестоку:
Не къ трудолюбію онъ мысли прилагалъ:
Весь умъ ево тогда въ любви изнемогаль.
Какъ онъ во празности препровождаль минуты,
Тогда они ему и паче были люты;
Воображающу отсутетвенны красы,
Годами длилися въ тоскe ему часы.
Дни ясны безъ нея текли предъ нимъ ночами:
Когда пастухъ имeлъ Филису предъ очами;
Онъ въ сердцe чувствовалъ еще жесточе сшрасть,
Не наeдался онъ, не напивался въ сласть.
И нeкогда какъ день уже склонялся къ нощи,
Гуляли пастухи въ срединe красной рощи,
Котору съ трехъ сторонъ лугъ чистый украшалъ,
Съ четвортой хладный токъ ліяся орошалъ:
Пастушки сладкія тутъ пeсни воспeвали,
А нимфы внемля ихъ близь рощи пребывали.
Сатиры изъ лeсовъ съ верьховъ высокихъ горъ,
Прельщаяся на нихъ мeтали въ рощу взорь.
По многихъ ихъ играхъ сокрылось солнце въ воды.
И темнота внесла съ собой покой природы.
Идутъ ко шалашамъ оттолe пастухи:
Препровождаютъ ихъ цвeтущія духи,
Съ благоуханіемъ и древъ тутъ духъ мeшая,
И сладостью весны пасущихъ утeшая.
Одинъ пастухъ идетъ влюбяся съ мыслью сей,
Что близко видeлся съ возлюбленной своей,
И отъ нея имeлъ въ тотъ день пріятство ново;
Другой любовное къ себe услышалъ слово.
Тотъ полонъ радости цвeтокъ съ собой несетъ,
Пріявъ изъ рукъ любви, котора кровь сосетъ:
И порученный сей подарокъ съ нeжнымъ взглядомъ
Начавшейся любви хранитъ себe закладомъ.
Иной размолвився съ любезной передъ симъ,
За то что медлила поцeловаться съ нимъ,
Гуляя въ вечеру съ любезной помирился:
И что любовной стонъ въ веселье претворился,
Ликуетъ прежнюю возобновивъ прнязнь,
И поцeлуями, въ отмщенье дeлалъ казнь.
Альцинъ, единъ Альципъ идетъ ко стаду смутенъ;
Мучитель жаръ любви Альципу всеминутенъ.
Отсталъ отъ пастуховъ нещастный ото всeхъ:
Какъ сонный въ лугъ идетъ единый безъ утeхъ.
Еще не вышелъ онъ изъ рощи совершенно,
Онъ Видитъ предъ собой, кeмъ сердце сокрушенно.
Она шла медленно, чтобъ онъ ее догналъ;
Хотя пастухъ ея намeренья не зналъ.
Одна въ умахъ ихъ мысль, страсть равна ихъ тревожитъ,
Уединеніе въ обeихъ пламя множитъ.
Я мнила, говоритъ, тревожася ему,
Что ужъ пришелъ давно ты къ стаду своему,
И что отъ всeхъ лишъ я отстала здeсь едина.
Онъ ей отвeтствовалъ: моя цeла скотина.
Наестся въ цeлости и безъ меня она;
Она съ рукъ на руки Менальку отдана.
Мой скотъ теперь уже въ покоe пребываетъ,
На мягкой онъ травe лежа не унываетъ:
Лишъ я спокойствія нигдe не нахожу,
Любя тебя изъ мукъ на муки отхожу.
Она не мыслила Альцина ненавидeть;
И говоритъ ему: хочу тебя я видeть:
Мнe скотъ твой будетъ милъ какъ собственный мой скотъ:
Какъ станешь ты гонять овецъ на токи водъ,
Я буду при тебe и тамо не отступно:
И станемъ о стадахъ своихъ печися купно:
Не буду безъ тебя Альцинъ ни eсть ни пить,
Не стану и подъ тeнь деревъ одна ходить:
Цвeтовъ не буду рвать руками я своими,
Брать стану отъ тебя, и украшаться ими.
Не съeмъ сама, сыскавъ я перваго плода,
И буду приносить тебe его всегда.
Пeть пeсни стану тe которы ты мнe сложишь.
Тебe свои дамъ пeть, коль ихъ не уничтожить.
Лишъ только цeловать себя тебe пречу;
Сей поступи стыжусь, любиться не хочу.
Пастухъ отвeтствовалъ, я въ томъ не малодушенъ.
И буду дарагой пастушкe я послушенъ.
Не стану я тебя упорной называть:
Отъ нынe буду я Клеону цeловать:
Она упорности своей не повторила,
И закраснeвшися Альцину говорила
Пришло теперь сказать привeтны рeчи вновь,
Цeлуй меня, вдаюсь со всeмъ тебe въ любовь:
Какъ я была строга, прошли минуты оны:
Лишъ только никогда не поцeлуй Клеоны!